ТЕМА НОМЕРА: Почему международная солидарность нужна нам сегодня, как никогда

Текст : Валтон Пентленд

 

Женщины выстраиваются в линию перед проходной фабрики в промышленном парке рядом со Стамбулом и сцепляют руки. Среди них есть пожилые и молодые, одетые современно и традиционно – этот миг объединил их всех. Переносная система с работающим на батарейках усилителем начинает играть турецкую народную песню. 

«Сопротивление прекрасно!» - кричит молодая женщина во главе шеренги, и начинается танец, хоровод стройно движется назад и вперед, идет по кругу. После того как их уволили за вступление в профсоюз, женщины на принадлежащей Yves Rocher фабрике, которая выпускает косметику Flormar, танцуют этот танец почти 300 дней, под солнцем и в снегопад, выкладывая его «живую» запись в Фейсбуке, рассказывая о нем в Твиттере, Инстаграме. И, благодаря сетям глобальной солидарности, их голос был услышан местным сообществом, в турецком Парламенте, в штаб-квартире компании, в МОТ, в точках розничной продажи во Франции, Германии, Швейцарии и США. 

При поддержке французских профсоюзов женщины перенесли свой пикет к штаб-квартире Yves Rocher в Париже. Это пример четвертой версии трудовой солидарности, работающей благодаря глобальным структурам, усиленной социальными сетями, объединяющей профсоюзы и потребителей во всем мире против грабительских ТНК. Этот пикет пришел к вам, появился в вашем смартфоне, планшете или компьютере, и вы можете отреагировать на него в реальном времени. 

Столкнувшись в такой решимостью, компания пошла на мировую: деньги полились в забастовочный фонд со всего мира, и растущее международное давление грозит пошатнуть репутацию бренда. Это был волнующий момент, когда бастующие работницы подписали соглашение и приняли компенсационный пакет, включающий выплату зарплаты за 16 месяцев. 

Лишенные голоса, маргинализированные работницы обрели коллективную силу в своем единстве и успешно отразили наступление корпоративного гиганта. Профсоюз отряхивает пыль и возвращается к работе по органайзингу. Еще один день на передовой всемирной борьбы труда и капитала. 

 

Историй, подобных этой, множество: обычные люди, объединенные чувством солидарности, обретают силу друг в друге. Такая победа, как эта, делает нас сильнее, вселяет в нас надежду и дает нам уроки успешного проведения кампаний. 

К сожалению, историй, не имеющих счастливого конца, у нас еще больше. Историй о том, как компания безнаказанно нарушает права работников, увольняет членов профсоюза, экономит на охране труда, заставляя трудящихся расплачиваться за это своими жизнями. О заводах, которые закрываются, потому что спекулянтам нужно сорвать быстрый куш. 

Как те три тысячи горняков месторождения Грасберг в Индонезии, которые потеряли работу, когда превратились в футбольный мяч между компанией и правительством. Международной кампании оказалось недостаточно, чтобы изменить ситуацию. И есть бесчисленное количество других трудящихся, о которых мы даже не слышим, потому что нет профсоюза, который стал бы их голосом. 

Идеальный шторм кризисов 

Даже когда мы побеждаем, большинство наших побед носят оборонительный характер. Иногда мы успешно отбиваемся от наступления на наши условия труда, но мы не отвоевываем для себя много новых территорий. Труд загнан в угол. Становится все больше рабочих мест с нестандартной занятостью. Все меньше трудящихся получают хорошие пенсии. Неравенство растет. Каждый год доля богатства, накопленная горсткой сверхбогачей, увеличивается, а доля, приходящаяся на всех остальных, тает. Баланс власти между трудом и капиталом сильно накренился в сторону капитала. 

Кризис, который переживают трудящиеся, является частью более масштабного политического кризиса. Центр политического спектра проваливается, и мир становится все более полярным. Вместо того, чтобы работать вместе, добиваясь всеобщего процветания, мы конкурируем друг с другом в игре с нулевой суммой. Влияние институтов, формирующих мировой консенсус – от ООН и МОТ до ЕС и глобальных профсоюзов – подрывается. 

Когда Советский Союз распался в 1991 году, впервые в истории мир был объединен в одну экономическую систему. Мир уходил от любых попыток государства регулировать или контролировать экономику. Рынки выиграли спор и правили безраздельно. Для многих это было время великой надежды, веры в будущее процветание для всех и в окончание всех конфликтов, веры в Конец Истории. Пока история вновь громко не заявила о себе, громко и с удвоенной силой, когда обрушилась мировая финансовая система. 

В 2008 году мировая экономика и все ее вековые истины развалились как карточный домик. Банки были выкуплены государством, инвесторы получили защиту – за счет трудового народа, который вот уже больше десятилетия страдает от политики жесткой экономии, разорвавшей канву нашего общества. Новая порода губительного, паразитического капитализма эпохи катастроф делает деньги из хаоса вместо производительной деятельности. 

Спасая мировую экономическую систему, мы рискуем уничтожить наше будущее. Сегодня, когда развивающийся мир сумасшедшими темпами втягивается в мировую экономику, население промышленно развитого Запада впервые ожидает, что их дети будут жить хуже, чем они. Кривая прогресса оборвалась, и мировой порядок терпит крах. По мере того как политический центр становится неуправляемым, все разваливается, и брешь заполняют корпорации и популисты правого толка. 

Мы переживаем идеальный шторм кризисов, взаимосвязанных и питающих друг друга: изменение климата, эрозия демократии, мясорубки войн, ведущихся чужими руками, беженцы, ложная информация, теории заговора, рабочие места, низводимые до случайного заработка, прежде чем автоматизация их окончательно уничтожит.

У нас осталось 12 лет на то, чтобы резко сократить выбросы соединений углерода, если мы хотим сохранить хоть какое-то подобие качественной жизни на планете. Пластиковые отходы загрязняют наши моря и океаны и попадают в наши продукты питания, а изменение климата сеет смерть и разрушение: наводнения, небывалая жара и другие экстремальные погодные явления, уносящие человеческие жизни и миллиарды долларов. Протестующих экологических активистов бросают за решетку, когда они перекрывают города, но все равно реакция политиков остается неадекватной, и самый могущественный человек в мире отрицает науку о климате.

Демократия подрывается, общества поляризуются, и фашизм снова на марше. По мере того, как национальные государства теряют власть, все громче звучат призывы к национализму. Годовые бюджеты крупнейших в мире транснациональных корпораций намного превышают бюджеты многих стран. Способность национальных правительств влиять на поведение ТНК слабеет, и сами они низводятся до участников «конкурса красоты» и гонки ко дну в стремлении предложить самую низкую стоимость рабочей силы и самую благоприятную ставку налога за наилучшую инфраструктуру. 

По всему миру полыхают вооруженные конфликты, подпитываемые растущими военными бюджетами, которые делают разработку и производство оружия едва ли не единственной отраслью, которая все еще переживает бум. Демократия рушится под весом популизма, набирающего силу в социальных сетях, а истина теряется в паутине секретов и тайн. Нормы трудовых отношений размываются по мере того, как труд приобретает все более неустойчивые формы, прежде чем совсем исчезнуть. 

Политика отчаяния

Новые формы массовой информации означают, что на нас обрушивается больше новостей, чем когда-либо в истории, обрушивается напрямую и немедленно: мы чувствуем себя прямыми участниками каждого события, видим, как они разворачиваются на наших глазах. Это оставляет в нас ощущение беспомощности при столкновении с чем-то невыразимо огромным. Трудно получить взвешенную оценку ситуации в мире – мы существуем в условиях непрекращающегося кризиса. Вместо того, чтобы обвинять корпорации и мировую экономическую систему, для которых рост значит больше, чем люди, правые популисты винят во всех бедах иммигрантов и иностранцев. Люди из рабочего класса ощущают отчужденность от столь далеких от них политических элит, и сегодня Правые политические силы говорят от их имени, говорят то, что они готовы слушать.

Правые популистские правительства – в США, Великобритании, Израиле, Бразилии, Венгрии, Турции, Индии и повсюду – отворачиваются от глобальных альянсов и обращают свой взор внутрь: «Сделаем Америку снова великой», «Вернем нашу страну себе», «Бразилия превыше всего», «Бог превыше каждого». Глобализация подрывает национальное самосознание, и национальная принадлежность утверждает себя в самых реакционных формах. 

Профсоюзному движению еще только предстоит разобраться с будущим труда. Когда создавались первые профсоюзы, рабочие были собраны на фабриках и заводах, и мы работали с ними у проходной. Но сегодня цепочки поставок растянулись, труд передают на сторону, преобладает нестандартная занятость, и профсоюзы объединяют неуклонно подтачиваемый экономикой костяк постоянных рабочих. 

Капитализм глобален, а наши ответные действия по-прежнему остаются национальными. В рабочих подогревают недоверие друг к другу, убеждают, что нужно верить руководству своих предприятий и национальным политикам, а не профсоюзам из других стран. Но если диагноз поставить трудно, рецепт остается простым: нам нужно утвердить право человека на достоинство на работе. Нам нужны новые формы профсоюзной организации и новый интернационализм. Мировое профсоюзное движение – это все, что у нас есть, единственный противовес мировому капиталу. 

Политика надежды – профсоюзный путь к более справедливому миру

Куда подевалась вера в то, что «мир может быть другим»? Зацикленность на кризисе означает, что люди не слышат добрых вестей – тех маленьких, совсем неярких событий, посредством которых мы делаем мир лучше. Всякий раз, когда мы подписываем глобальное рамочное соглашение (ГРС), мы добиваемся от компании обязательства быть лучше, устанавливать трудовые отношения на международном уровне.

 

У нас есть корни, мы – повсюду. Профсоюзы являются крупнейшими демократическими организациями в мире. Наши члены добывают минералы и железную руду, производят сталь, изготовляют детали, собирают автомобили и корабли, мобильные телефоны и стиральные машины. Потом разбирают все это и утилизируют. 

С самого низа цепочки создания добавочной стоимости члены профсоюза строят и поддерживают этот мир. IndustriALL представляет 55 миллионов трудящихся, другие глобальные союзы – еще многие миллионы. МКП объединяет 207 миллионов членов. Какая другая всемирная организация имеет подобный охват и делает так много такими малыми средствами? 

В отличие от других общественных организаций или групп потребителей профсоюзы имеют мандат и демократическую законность. В отличие от благотворительных организаций и групп давления, пытающихся решить проблемы снаружи, профсоюзы дают людям силу быть вместе и самим решать свои проблемы. 

И в отличие от политических партий профсоюзы объединяют работников вне зависимости от их политических взглядов, гендера, расы, религии или национальности. Кем бы вы ни были, кем бы вы себя ни ощущали, если вы трудитесь, чтобы заработать на жизнь, вы объединены общим экономическим интересом. Это дает в итоге инклюзивную политику, уходящую корнями не столько в идеологию, сколько в практический опыт: профсоюзы дают нам возможность массового демократического участия в экономике. 

По мере того как, мир становится все более нестабильным, у многих людей возникает чувство беспомощности. Профсоюзы могут дать надежду и указать реалистичный путь к лучшему будущему. Это означает создание альянсов с группами потребителей и общественными движениями и поднятие вопросов, которые волнуют всех, вместо того, чтобы восприниматься как защитники некоего узкого круга интересов. Мы должны присутствовать в движении по климату, в феминизме – везде, где люди собираются вместе, чтобы построить лучший мир. Мы должны доказать, что мы – часть будущего, а не только прошлого. 

Но мы сильны лишь до тех пор, пока мы едины. Мы не можем выиграть у транснациональных компаний, опираясь на национальные стратегии, и мы не можем полагаться на национальные правительства, ожидая, что они нас защитят. Все, что у нас есть, это мы сами. И мы можем бросить вызов ТНК, когда объединим их работников во всем мире – особенно, когда мы объединим и работников их цепочек поставок. 

Организация профсоюзов по всей цепочке поставок

Распределенный глобальный капитализм имеет длинные и сложные цепочки поставок, служащие передаче на подряд эксплуатации. Детали и компоненты производятся по всему миру и поставляются для сборки готовых изделий по мере надобности и точно в срок. Чем дальше вы продвигаетесь по этой цепочке к ее началу, тем ниже уровень трудовых отношений и плотность профсоюзного членства. Новейшее оборудование, собранное в Европе работниками, получающими хорошую зарплату при сильном профсоюзном представительстве, содержит сырье, извлеченное из земных недр людьми, трудящимися в ужасающих условиях, и детали, изготовленные работниками с нестандартной занятостью и низкой зарплатой в странах, где у власти стоят репрессивные режимы. 

Капитал всегда будет выискивать страны с низкими зарплатами и нормами трудовых отношений, потому что производство там дешевле и прибыль выше. И в интересах профсоюзов промышленно развитых стран постоянно помнить об этом. Сильные профсоюзы в развивающихся странах означают, что компаниям будет сложнее подрывать нормы трудовых отношений, переводя производство на новое место. Профсоюзное объединение только на вершине цепочки поставок – это не солидарность. Мы должны представлять права и интересы каждого. 

Модель, основанная на солидарности

Развитие профсоюзов циклично. Страны, первыми пережившие промышленную революцию, были первыми в создании профсоюзов и боролись за те нормы трудовых отношений, которые мы сегодня воспринимаем как сами собой разумеющиеся. Эти нормы закреплены в их национальных законах, в Конвенциях МОТ, в других международных нормативных документах. И хотя на них сегодня ведется широкое наступление, победы, одержанные профсоюзами в прошлом, означают, что работники в странах развитой демократии имеют относительно хорошие условия труда. 

Производство сдвинулось в сторону развивающихся стран. Многие из них впервые вступили на путь индустриализации, создавая новую рабочую силу из людей, которые в недавнем прошлом были фермерами, ведущими натуральное хозяйство. Этих рабочих эксплуатируют так же, как эксплуатировали рабочих на Западе во времена первой промышленной революции, и они борются с этой эксплуатацией, создавая профсоюзы там, где их никогда не было.

Но они не должны начинать с чистого листа. Они учатся на уже накопленном опыте. Профсоюзы промышленно развитых стран имеют ресурсы, знания и опыт и направляют средства на профсоюзное строительство как важную область для инвестиций. В то же время профсоюзам развивающихся стран нужно выстраивать устойчивые структуры. Чтобы быть подлинно независимыми, профсоюзы должны финансироваться только за счет взносов, уплачиваемых их членами. 

Защита и восстановление институтов

Став свидетелем того бессмысленного и разрушительного ужаса, в который превращается мир, раздираемый конкуренцией и войной, человечество создало международные институты, чтобы строить прочный мир и развивать диалог. Эти институты включают официальные организации, такие как ООН и МОТ, общественные организации, например Красный Крест, и бесчисленные тысячи других, включая глобальные союзы, такие как IndustriALL. 

Но на нас ведется наступление. Сформировалась глобальная тенденция отхода от позитивных трудовых отношений: с 2012 года группа работодателей в МОТ пытается подорвать право трудящихся на забастовку, и по всему миру сотнями различных путей и способов работодатели откалывают по кусочку от векового здания профсоюзных побед. И основные тяготы ложатся на плечи трудящихся, особенно женщин и молодых работников. 

Нам нужны сильные демократические институты как противовес власти транснациональных корпораций. Представительные институты преобразуют активность трудящихся в структурную власть. Бóльшую часть 20-го столетия в вопросах управления отношениями занятости мы полагались на национальные правительства, принимавшие законы о правах и обязанностях трудящихся. Закон был мощным оружием в профсоюзном арсенале. В 21-м веке нам нужна глобальная правовая система. Поскольку капитал глобален, а страны конкурируют между собой, только глобальные нормы трудовых отношений способны гарантировать, что в любой точке планеты рабочие могут трудиться с достоинством. 

Конвенции МОТ отражают накопленные годами передовые знания и опыт. Когда страна ратифицирует Конвенцию МОТ, они встраивает ее в свое национальное законодательство. Именно поэтому борьба за ратификацию Конвенций является такой важной частью профсоюзной стратегии. 

МОТ в этом году отмечает свое столетие. Нам нужна МОТ в 21-м веке со всеобщей гарантией труда, обеспечивающей всех трудящихся основными правами в виде основополагающих принципов МОТ: недопустимость детского и принудительного труда, недопустимость дискриминации на рабочем месте и свобода объединения и коллективного ведения переговоров, а также право на зарплату не ниже прожиточного минимума, охрану и безопасность труда на рабочем месте и контроль над рабочим временем. 

Юридически обязательные глобальные механизмы 

Но этого недостаточно. Глобальные корпорации часто более влиятельны, чем национальные правительства, и национальные трудовые законодательства перестали быть адекватным инструментом защиты. Так же как национальные коллективные соглашения дают трудящимся повышенный уровень защиты, согласованной путем переговоров, так же нам нужны и юридически обязательные к исполнению глобальные коллективные соглашения. 

ГРС содержат сердцевину этой идеи, отражая обязательство установить некую глобальную норму трудовых отношений. Но они не имеют юридической силы: следующее поколение ГРС должно будет представлять собой юридически обязательные к исполнению нормы. Первым примером эффективного юридически обязательного механизма является Бангладешское Соглашение, юридически закрепленное обязательство повышать уровень охраны труда на фабриках. Прецедент был установлен в 2016 году, когда дело двух глобальных брендов, не выполнявших условия Соглашения, было передано в арбитражный суд.

Это будущее международных трудовых отношений, и нам нужно за него бороться. IndustriALL выступает первопроходцем в разработке механизмов, необходимых, чтобы заключать и добиваться выполнения юридически обязательных глобальных соглашений, но предстоит сделать гораздо больше: необходимо заключать соглашения, выигрывать дела в суде и создавать прецеденты. 

Если не мы, то кто же?

Глобальный кризис требует коллективного ответа, который конкурирующие между собой правительства и корпорации дать не в состоянии. Несмотря на теплые слова в Давосе и на других глобальных встречах, люди, принимающие главные решения, имеют не стыкующиеся между собой интересы и не в состоянии продуктивно работать вместе. Чтобы уравновесить провал центра, нам необходим народный интернационал, глобальная экосистема взаимосвязанных – межотраслевых – сражений и борьбы. 

Ирония заключается в том, что капитализму нужны профсоюзы и сильные институты для обеспечения стабильности путем повышения зарплат и улучшения условий труда, чтобы трудящиеся могли зарабатывать достаточно, дабы покупать товары и двигать экономику вперед. 

Налогообложение перерабатывает излишки капитала, чтобы он оставался производительным, а не прятался в оффшорах. Государственные институты обеспечивают физическую инфраструктуру, долгосрочное экономическое планирование и поддержку нарождающихся или меняющихся отраслей, которые необходимы для навигации в постоянно меняющемся мире труда. 

Интернет, например, был построен на исследованиях, которые оплачивались из государственных средств, и эффективный и справедливый переход к углеродно-нейтральному будущему, где каждый может рассчитывать на труд и соблюдение достоинства, не будет реализован частным сектором.

Будущее будет построено путем мирового консенсуса. Как профсоюзы, мы принадлежим к наиболее представительным организациям на планете. И глобальные союзы, такие как IndustriALL, соединяют работников в цехах через всю цепочку поставок с компаниями и институтами, обладающими самой большой властью для формирования нашего мира.

Фабрика Flormar в Гебзе, Турция IndustriALL

Перефразируя старую поговорку:

Если не мы, то кто?

Если не так, то как?

Если не сейчас, то когда?