9 мая, 2016
Промышленная зона, расположенная в районе Южный Дагон в городе Янгон (Зона 3), представляет собой лабиринт из металлообрабатывающих мастерских, складов и небольших заводов. Никто точно не знает, сколько рабочих трудится там. Некоторые говорят, что 10000, другие, что 20000.
Зона напоминает наковальню из-за жары, пыли и металлопроката, который режут, подвергают механической обработке, варят и куют на заказ. Там обрабатывают все, начиная от болтов и заканчивая плитами, металлическими опорами, установками и трубами. Зона – свидетельство бирманской промышленности и изобретательности.
Но помимо этого она еще и пример сложнейшей задачи, стоящей перед зарождающимся профсоюзным движением страны, которое возглавляет профсоюзный центр Конфедерация профсоюзов Мьянмы (CTUM), ранее свободных профсоюзов Бирмы (FTUB), получивших признание только в июле прошлого года, после 24 лет изгнания, в течение которых они находились в соседнем Таиланде. В состав Глобального Союза IndustriALL входят два профсоюза Мьянмы. Оба состоят в CTUM. Это Федерация промышленных рабочих Мьянмы (IWFM) и Федерация рабочих горнодобывающей промышленности Мьянмы (MWFM).
Сказать, что работников в Мьянме безжалостно эксплуатировали, – значит, ничего не сказать.
Если к этому добавить шестьдесят лет жестокого правления военной хунты и репрессий в отношении народа Юго-Восточной Азии, проживающего в стране, которая раньше называлась Бирма, можно только предполагать, в каком положении находились работники страны.
Но, на удивление, люди, без сомнения воодушевленные приходом демократии после победы на выборах в ноябре прошлого года Аун Сан Су Чжи, кажутся счастливыми.
Вне всякого сомнения, Ко Хин Зо, 45-летний рабочий-металлист из промышленной зоны Южного Дагона, кажется довольным своей заработной платой в 5000 кьяте, что немногим больше $4, которую он получает за девятичасовой рабочий день.
“Я зарабатываю достаточно для того, чтобы мне хватало на еду и ночлег. Конечно, было бы хорошо получать больше. Но и этого достаточно. Я счастлив”, – сказал 45-летний рабочий.
“Мои два сына тоже работают. Старший, 22-летний Хтейн Лин, получает 130000 Кят. Он работает уборщиком в автосалоне в городе. Второй мой сын, Люмин Хант, ему 16 лет, работает здесь же, как и я рабочим-металлистом. Он получает 5000 Кят в день. Так что в целом мы достаточно зарабатываем, чтобы свести концы с концами.
Тем не менее, Ко Хин Зо, как и большинство рабочих, с которыми я разговаривал во время недавней четырехдневной поездки по поручению IndustriALL в промышленную зону Южного Дагона, вряд ли имел понятие о своих трудовых правах или о профдвижении.
“А как насчет здоровья и безопасности?” – спросил я его. Его голову стильно покрывал потрепанный бамбуковый тропический шлем, который мог защитить его от палящего солнца, но вряд ли бы стал преградой для куска летящего металла.
На вопрос, выдали ли ему защитную каску, перчатки, рабочую обувь, последовал ответ: “нет, нет и нет”.
“Что происходит, когда работник получает травму или болеет?” – продолжил я.
“О, босс заботится об этом, ответил он категорично”.
Улицы, где живут рабочие-металлисты, завалены мусором. Мусор лежит большими кучами вдоль каждой узкой улочки в ожидании возможного вывоза. В воздухе витает гнилостный запах разлагающейся растительности, человеческих фекалий и даже мертвых животных.
Комары бесконтрольно размножаются в неподвижной застойной воде заводей. Рабочие живут в лачугах, сделанных из бамбуковых решеток. Вместо крыши – тростниковая циновка, или использованный листовой металл и даже асбест.
Маленькие дети играют среди развалин. Женщины выполняют работу по дому, стирают одежду, убирают, готовят еду на дровах или древесном угле, ожидая возвращения с работы своих мужчин.
Гул мощных станков доносится через забор, отделяющий промышленную зону.
Если у кого-то и есть электричество, добыто оно незаконным путем – рабочие подключаются к стоящим неподалеку столбам линий электропередач. Несколько киосков торгуют фруктами и овощами, выбор невелик.
Развлечение, какое оно бы там ни было, подразумевает телевизор в большом “кафе” открытой планировки. Посетителям предлагают чай, кофе, безалкогольные напитки, жареный рис и лапшу.
В промышленной зоне Южного Дагона широко распространен детский труд. Практически все молодые работники “подозрительного” возраста, с которыми я беседовал, сказали мне, что им по 16 лет. Это слишком хорошее совпадение, чтобы быть правдой.
Один мальчик, у которого я брал интервью, все-таки признался, что на самом деле ему 12 лет.
Кьо Зо Хейн рассказал мне, что утром он в течение 5 часов занимается в школе, а потом идет в механическую мастерскую и работает там каждый день по четыре часа, зарабатывая чуть больше US$2 за смену.
“Я хочу знать о механике все. Мне здесь нравится больше, чем в школе. У меня очень плохой почерк, и учитель всегда ругает меня. Здесь, на работе, я чувствую себя счастливее”, – поделился маленький рабочий.
До этого я встретился с владельцем мастерской Сейном Минтом, который пытался незаметно отогнать ребенка от камеры. Но потом он признался: “Семьи отправляют их сюда обучаться. К 18 годам этот мальчик станет квалифицированным рабочим. В этом заключается их цель”.
На территории промышленной зоны я повсюду видел десятки детей. Они трудились как волы, выполняя работу наравне со взрослыми.
Со Мин Хью, сидя на корточках на тротуаре, красил обработанные детали, распыляя токсичную краску. У него не было ни перчаток, ни защитных очков, ни маски.
Мо Тат Мин, лицо парня было выпачкано грязью и смазочным маслом, ходил босиком среди суматохи и хаоса пылающих газовых резаков, мощного обжимного пресса и грохота металла, ударяющегося о металл.
“Охрана здоровья и безопасность, как вы видели, под большим, большим вопросом”, – сказал мне президент CTUM Маунг Маунг, 63-летний квалифицированный геолог.
“Мы уже помогли создать 650 местных профсоюзных организаций. Но мы понимаем, что у нас еще много работы впереди.
“Мы добились некоторых успехов на крупных промышленных предприятиях, но работников этих мелких мастерских гораздо труднее объединить в профсоюз. Много внимания, возможно, слишком много внимания, было уделено швейной промышленности.
“В Министерстве труда всего лишь 70 инспекторов, поэтому вы не можете просто сосредоточиться на одной отрасли. Условия работы в мастерских напоминают мне Таиланд 20-летней давности.
“Шестьдесят лет диктатуры сделали из рабочих послушных и запуганных людей, которые выполняют все, что им говорят, и не знают своих трудовых прав”.
Энни Адвенто, региональный секретарь IndustriALL в странах Юго-Восточной Азии, сказала:
Работа в промышленной зоне Мьянмы трудна и опасна, и условия жизни ужасны. Годы репрессий привели к тому, что многие работники смирились с такой ситуацией. Наши членские организации борются, стремясь показать рабочим, что так не должно быть, и IndustriALL будет целиком и полностью поддерживать их в этом. Работники Мьянмы заслуживают безопасных и достойных условий труда.
Материал подготовил Дэвид Браун, Янгон